Недовольство провинциального плебея. Предмет: Одесский оперный театр и «Бал-маскарад» Верди

Рассказывая об одесских мифах (раз, два, три), я забыл рассказать про еще одну нашу одесскую гордость — про Одесский оперный театр.

В советское время, во времена моего детства, нам уверенно и с энтузиазмом рассказывали, что Одесский оперный театр — сооружение уникальное. Ну, вернее, уникальное на одну треть: мол, таких театров всего три в мире — в Вене (Венская государственная опера), в Будапеште (Венгерская государственная опера) и у нас. Мол, мы в тройке.

Сами понимаете, проверить это утверждение в середине 80-х не представлялось возможным, и мы свято верили в подобную уникальность. Да и вообще, любой одессит сказал бы, что, мол, ах, можно подумать, что Одесса только в этом уникальна. Ну, вы уже в курсе.

А затем советская власть закончилась. Настали смутные времена, а они обычно не предусматривают денег на культуру. Театр медленно, но верно ветшал. Смотреть на него как внутри, так и снаружи без боли было сложно. А потом показал свое лицо звериный капитализьм. Прямо за театром, практический впритык к нему, стоял старенький дом. Предприимчивые люди договорились с кем надо, дом снесли и на его месте стали строить новый, красивый и дорогой. Проблема в том, что когда старый уже снесли выяснилось, что он там не просто стоял, а выполнял роль опоры для стоящего на холме огромного театра. Опору убрали и театр начал сползать. Внутри по стенам поползли трещины. И вот тогда все как бы бросились на спасение театра.

В результате последние лет десять превратились в борьбу за Одесский оперный театр. В прессе постоянно кто-то говорил про очередное выделение денег на его реконструкцию. Внешне ничего не менялось. Сколько денег было списано под это дело сейчас уже никто не скажет, но и театру в конце концов тоже перепало. Его объявили национальным театром и таки да отреставрировали как снаружи, так и внутри. Более того, дали денег труппе на костюмы и всё такое. Так что сейчас, слава Богу, театр похож на театр. И вот сейчас, когда он отреставрирован, а не является грудой грязно-серого камня, и на него можно посмотреть и оценить, в голове появились вопросы.

Театр у нас, конечно, красивый, но голову терять не надо. Откуда возникло вот это «мы в тройке»? Почему тройка именно такова? Всё понимаю, но вот как быть, скажем, с Парижской оперой или с оперой Ла Скала? Фасад первой я видел в живую, и, если быть честным, то он оформлен несравненно богаче нашего Оперного. Но зато мы в тройке. Опять мифом запахло, чувствуете, да?

Но это всё архитектура, а есть же еще и труппа. С, сами понимаете, репертуаром. Ясное дело, что мы, провинциальные плебеи, поклонниками оперы не являемся и, как следствие, не очень в ней разбираемся. Но поскольку любопытно же, что там патриции обсуждают, то грешно было отказаться от неожиданного предложения присоединится к походу в отреставрированный Оперный театр. На местные красоты попялиться, себя на их фоне показать, ну и уж заодно оперу послушать, раз уж пришел.

Давали «Бал-маскарад» Верди. Ну, я не фанат Верди — примерно в той же степени, что и не фанат оперы. Но это-то ладно. Я не понимаю другого: почему если по либретто главным героям должно быть по 30 лет, то их обязательно будут играть старые пердуны убеленные сединами старцы с пивным животом и старые же кошёлки дамы уже даже не второй свежести, а? Это закон жанра такой? Высокие материи, всё такое, да? Мне, плебею, привыкшему к каменистой прозе жизни, это непонятно. Как вот эта конкретная Амелия могла влюбиться вот в этого конкретного Ричарда (и наоборот, собственно) мне решительно не понятно. «Не верю!», как говорил самизнаетекто. Поют они соответственно. Единственное светлое пятно во всем этом представлении — Ульрика. И пела хорошо, и какую-то струну внутри сумела задеть. Но у нее же партия крошечная, так что пятно получилось маленьким и погоду неделающим. Когда на сцену для полубалетной подтанцовки вышла молодежь, было ощущение, что в зал аж свежего воздуха пустили. Нет, ну я все понимаю, роли дают не тем, кто подходит на роль, а заслуженным артистам. В этом смысле было забавно наблюдать как артисты смотрели друг на друга. Сколько любви было в их взглядах! В общем, натуральный террариум заслуженных пенсионеров. :)

Самое забавное, что я не скучал, несмотря на три часа этой натуральной «пытки апельсинами». Мне было откровенно интересно, как они из этого всего будут выкручиваться. Вяло, должен вам сказать, очень вяло.

Так что искусство всё еще в большом долгу. Но народу было много, и в конце бурно аплодировали, так что это только я через свое плебейство остался в недоумении. Ну, мне можно. Я и не претендую.

( Ну и красивая иллюстрация, несмотря ни на что. )

Недовольство провинциального плебея. Предмет: Одесский оперный театр и «Бал-маскарад» Верди

Рассказывая об одесских мифах (раз, два, три), я забыл рассказать про еще одну нашу одесскую гордость — про Одесский оперный театр.

В советское время, во времена моего детства, нам уверенно и с энтузиазмом рассказывали, что Одесский оперный театр — сооружение уникальное. Ну, вернее, уникальное на одну треть: мол, таких театров всего три в мире — в Вене (Венская государственная опера), в Будапеште (Венгерская государственная опера) и у нас. Мол, мы в тройке.

Сами понимаете, проверить это утверждение в середине 80-х не представлялось возможным, и мы свято верили в подобную уникальность. Да и вообще, любой одессит сказал бы, что, мол, ах, можно подумать, что Одесса только в этом уникальна. Ну, вы уже в курсе.

А затем советская власть закончилась. Настали смутные времена, а они обычно не предусматривают денег на культуру. Театр медленно, но верно ветшал. Смотреть на него как внутри, так и снаружи без боли было сложно. А потом показал свое лицо звериный капитализьм. Прямо за театром, практический впритык к нему, стоял старенький дом. Предприимчивые люди договорились с кем надо, дом снесли и на его месте стали строить новый, красивый и дорогой. Проблема в том, что когда старый уже снесли выяснилось, что он там не просто стоял, а выполнял роль опоры для стоящего на холме огромного театра. Опору убрали и театр начал сползать. Внутри по стенам поползли трещины. И вот тогда все как бы бросились на спасение театра.

В результате последние лет десять превратились в борьбу за Одесский оперный театр. В прессе постоянно кто-то говорил про очередное выделение денег на его реконструкцию. Внешне ничего не менялось. Сколько денег было списано под это дело сейчас уже никто не скажет, но и театру в конце концов тоже перепало. Его объявили национальным театром и таки да отреставрировали как снаружи, так и внутри. Более того, дали денег труппе на костюмы и всё такое. Так что сейчас, слава Богу, театр похож на театр. И вот сейчас, когда он отреставрирован, а не является грудой грязно-серого камня, и на него можно посмотреть и оценить, в голове появились вопросы.

Театр у нас, конечно, красивый, но голову терять не надо. Откуда возникло вот это «мы в тройке»? Почему тройка именно такова? Всё понимаю, но вот как быть, скажем, с Парижской оперой или с оперой Ла Скала? Фасад первой я видел в живую, и, если быть честным, то он оформлен несравненно богаче нашего Оперного. Но зато мы в тройке. Опять мифом запахло, чувствуете, да?

Но это всё архитектура, а есть же еще и труппа. С, сами понимаете, репертуаром. Ясное дело, что мы, провинциальные плебеи, поклонниками оперы не являемся и, как следствие, не очень в ней разбираемся. Но поскольку любопытно же, что там патриции обсуждают, то грешно было отказаться от неожиданного предложения присоединится к походу в отреставрированный Оперный театр. На местные красоты попялиться, себя на их фоне показать, ну и уж заодно оперу послушать, раз уж пришел.

Давали «Бал-маскарад» Верди. Ну, я не фанат Верди — примерно в той же степени, что и не фанат оперы. Но это-то ладно. Я не понимаю другого: почему если по либретто главным героям должно быть по 30 лет, то их обязательно будут играть старые пердуны убеленные сединами старцы с пивным животом и старые же кошёлки дамы уже даже не второй свежести, а? Это закон жанра такой? Высокие материи, всё такое, да? Мне, плебею, привыкшему к каменистой прозе жизни, это непонятно. Как вот эта конкретная Амелия могла влюбиться вот в этого конкретного Ричарда (и наоборот, собственно) мне решительно не понятно. «Не верю!», как говорил самизнаетекто. Поют они соответственно. Единственное светлое пятно во всем этом представлении — Ульрика. И пела хорошо, и какую-то струну внутри сумела задеть. Но у нее же партия крошечная, так что пятно получилось маленьким и погоду неделающим. Когда на сцену для полубалетной подтанцовки вышла молодежь, было ощущение, что в зал аж свежего воздуха пустили. Нет, ну я все понимаю, роли дают не тем, кто подходит на роль, а заслуженным артистам. В этом смысле было забавно наблюдать как артисты смотрели друг на друга. Сколько любви было в их взглядах! В общем, натуральный террариум заслуженных пенсионеров. :)

Самое забавное, что я не скучал, несмотря на три часа этой натуральной «пытки апельсинами». Мне было откровенно интересно, как они из этого всего будут выкручиваться. Вяло, должен вам сказать, очень вяло.

Так что искусство всё еще в большом долгу. Но народу было много, и в конце бурно аплодировали, так что это только я через свое плебейство остался в недоумении. Ну, мне можно. Я и не претендую.

( Ну и красивая иллюстрация, несмотря ни на что. )